Луис Багариа. Идущий Антонио Гауди на фоне храма Святого Семейства. 1915 год.
Антонио Гауди (1852-1926) родился в небольшом городке на Коста-Дорада. На родине архитектора ныне имеется Тропа модернизма, к нему никакого отношения не имеющая.
Папаша его был медных дел мастер, то есть делал котлы. Мальчик мог смотреть на процесс, и в результате с самого детства приучился мыслить не чертежами и схемами, а макетами и объемами. Это определило его творческий метод. Такое впечатление, что в его дальнейшей трудовой биографии чертежи зданий предоставлялись городским властям на утверждение, а после их подписания уже не особо интересовали архитектора.
В своем репортаже о посещении Барселоны я упоминаю его только через запятую, в общем списке знаменитых каталонцев, но и тогда, и сейчас мне понятно, что в случае с Гауди, как и в случае с Пушкиным, мы имеем дело не с талантом, а с гением. Для тех, кто не улавливает разницы, отмечу, что талантливость — качество довольно заурядное, ведь примерно треть человечества талантливо. Однако талант решает задачи, которые ему подсовывают заказчики, начальство, учителя, а гений решает задачи, которые кроме него даже никто не видит. Пушкину никто не поручал создать новый русский язык, а он это смог. По поводу Гауди затрудняюсь заявить столь же хлесткую формулу гениальности, но, к примеру, однажды он догадался, что стены в домах необязательно должны быть прямые…
При знакомстве с художествами мастера многие еще при его жизни задавались вопросом: «Гауди — гений или сумасшедший?».
Впервые этот вопрос прозвучал вслух на вручении дипломов архитекторской школы в Андалусии, единственного места на планете, которое кроме родной Каталонии посетил Гауди. Для успешного выпуска архитектор должен был сделать один объект. А далее — выпускной вечер в новую работу и новую жизнь. На ставший потом сакраментальным вопрос «гений или безумец?» молодой Гауди тогда холодно ответил: «По-моему я просто архитектор».
Действительно, версия безумия не имеет под собой никаких оснований. Гауди помнил о девизе французского архитектора Эжена Виолле-ле-Дюка: «Учиться на старых образцах, но только критически!». Один из немногих архитекторов в ХХ веке он исследовал естественные формы: природные линии и изгибы — вот, что его волновало.
Московский музей современного искусства в это лето представляет масштабную выставку «Антонио Гауди. Барселона», в основу которой положен многолетний проект-исследование. Там более полутора сотен экспонатов: чертежи, планы, макеты знаменитых зданий, а также мебель и декоративные элементы. Многое восстановлено, так как в 1936 году анархисты сожгли здание с большинством материалов Гауди.
Более двадцати лет Гауди, долгое время не имевший собственного жилья, прожил в "рекламном" доме планируемого котеджного поселка в парке Гуэль. Это первый в его жизни дом после дома родителей. И его построил ему другой архитектор, его друг и соратник Франсеск Беренгер-и-Местрес. На прежних его визитках, представленных на выставке, указывается адрес буфета, в который он со второго этажа из съемной комнаты спускался поесть или принять посетителей. А в парке Гуэль у него, наконец, появился собственный дом с башенкой, ныне дом-музей.
И вот, к примеру, кусок облицовки, показывающий, как с помощью плитки Гауди выкладывал изогнутые формы.
Крутая выставка! Мы с женой сходили туда и не пожалели, но, пожалуй, только потому что она была в Барселоне трижды, а я — дважды. А иначе не понятно, как это адекватно воспринимать! Макеты, к примеру, не раскрашены. Фигуры человека для масштаба на них не имеется. Ну и вообще…
Выставка поделена на пять разделов, первый из которых — вступительное жизнеописание архитектора, включая периоды учебы. Остальные четыре позволяют экскурсоводу интересно поговорить о ряде городских объектов Барселоны — школе Святой Терезы Авильской, дворце и парке Гуэля, домах Висенса, Бальо и Мила, храмах.
Школа монахинь-терезианок — самая минималистская постройка зодчего. Несвойственная для Гауди простота в решениях была связана с требованиями заказчика, падре Энрике д’Оссо, соответствовать аскетичному духу ордена.
Представлено несколько фотографий начала XX века Адольфа Маса. На первой из них — как раз школа Св. Терезы в Каталонии.
20 фотографий зданий Гауди были сделаны Масом в 1910 году к первой выставке мастера в рамках Салона национального общества изящных искусств в Париже.
Следующая фотография показывает школу св. Терезы изнутри.
О дружбе и совместной работе Гауди с главным своим заказчиком Эусеби Гуэлем (весьма просвещенным заказчиком!) позволяет рассказать следующий раздел. Их встреча произошла в момент, когда Барселона постепенно становилась городом, готовым к реформаторским идеям их тандема. Экскурсовод это рассказывала изящнее, чем мне удалось запомнить. О планировке Барселоны можно почитать здесь.
Фотографии макетов я решил оставить кликабельными — на рассмотреть. Хотя известен принцип Гауди — самое интересное всегда находится внутри здания, а изыски функциональны и обеспечивают освещение и вентиляцию. Затейливость форм ничуть не противоречит удобству и эргономике.
Следование Гауди любимым числам 86 и 127 (к примеру, 86 колонн в парке Гуэль), какие-то уникальные особенности оформления строений типа монограммы Иисуса Христа или цитаты из «Ave Maria» по макетам не покажешь, но зато тут — голый архитектурный замысел, в случае этого зодчего тоже интересный даже для дилетантов.
Школа Св. Терезы:
Павильон в парке Гуэль:
Дворец Гуэль:
Дом Висенс:
Каса-Бальо́ по проспекту Пассеч-де-Грасиа в районе Эщампле, дом перестроенный Гауди в 1904–1906 годах. Выделяется почти полным отсутствием прямых линий.
Гауди спроектировал там два новых фасада. Главный фасад выходит на Passeig de Gracia,
Задний фасад с большой верандой на уровне второго этажа — внутрь квартала.
Толкование символики главного фасада как фигуры гигантского дракона — в победе покровителя Каталонии Св. Георгия над змеем. А черепичная крыша главного фасада здания изображает сверкающую «чешую» чудища.
В целом и у Барселоны, и у Москвы герб связан со св. Георгием. Но москвичи относились к убиваемому дракону просто, как к гадине, а барселонцы немного заигрывали с этой нечистой силой. Так в городе было здание (построенное не Гауди), в котором был представлен тот же сюжет, но у дракона были вставлены камнями цветные глаза.
Далее — дом Мила́.
Первоначально мнение барселонцев о новом доме было не слишком лестным и он сразу получил прозвище «Ла-Педрера» (каменоломня) за свой неровный и тяжеловесный фасад.
Некоторые квартиры там по-прежнему занимают каталонские семьи, однако они имеют собственные вход и лифт, и не имеют право завещать или продавать свои квартиры. Как только эти старожилы уйдут из жизни, их квартиры попадут в управление местной Fundació Catalunya-La Pedrera.
Проект Каса-Мила стал новаторским для своего времени: продуманная система естественной вентиляции позволяет отказаться от кондиционеров, чуть ли не впервые в истории в доме имеется подземная парковка. Здание представляет собой железобетонную конструкцию с несущими колоннами без несущих и опорных стен, которые за счет этого и можно было делать фигурными. Уникальные кованые решетки балконов и окон позволяли не выпасть на улицу, так как окна там — по колено.
Межкомнатные перегородки в каждой из квартир дома можно перемещать по своему усмотрению.
Три внутренних дворика — один круглый и два эллиптических — наполняют помещения достаточным количеством света и свежего воздуха. Почти в каждом помещении имеется окно, в которое поступает дневной свет, что для того времени было в диковинку. Хозяйские комнаты выходят на улицу либо во внутренний двор квартала, окна хозяйственных помещений и комнат прислуги выходят во внутренние дворики дома.
В хостале, где мы всегда живем при посещении Барселоны, номера имеют окна во внутренний дворик дома. Видимо, такая архитектура характерна для города.
Эргономичные ручки в доме Мила. По словам
kozelie, которая в отличие от меня их осязала, очень удобные.
А дальше — мебель по проектам Гауди (кажется, из Каса-Бальо).
Задумка этой трехместной скамейки в том, что благодаря изогнутости конструкции все собеседники могут удобно видеть друг друга. Но зато она позволяет соблюдать телесный аналог приватности, что в Западной Европе достаточно важно, а нам русским (грузинам, абхазцам и большинству других жителей Азии) не понять.
Веревочный способ проектирования башен храма давал огромную экономию усилий по сравнению с деревянными макетами. Можно было перевязать узел веревки в другом месте, и вот уже исправление внесено, безо всяких опиливаний и т.п.
Выставка завершается сопоставлением крипты в Колонии Гуэля с собором Саграда Фамилиа, но честно говоря, особо я не вникал. Важнее то, что на рубеже веков в результате заказов религиозного характера архитектурная деятельность Гауди переросла в его личную религиозность.
С высоты сегодняшних лет Гауди нам представляется именно таким. Однако в первой половине его жизни религия почти не играла никакой роли. В первые сорок лет Гауди пытался устроить себе не спасение после смерти, а личную жизнь. В детстве у Гауди была старческая болезнь ревматизм, поэтому он редко выходил на улицу, мало играл со сверстниками, много читал. А когда достиг брачного возраста, вполне себе стремился к женитьбе. И в целом он не то, чтобы бы был любимцем женщин, но несомненно привлекал их внимание как блондин с голубыми глазами среди сугубо черноволосых и кареглазых окружающих. Однако семью ему создать не удалось. Последний отказ он получил в 40 лет, и с тех пор попыток не делал. Оказала ему напоследок женщина со (смешным для меня) именем Пипетта.
Строительство собора захватило его повседневную жизнь, так что Гауди продал дом и переселился на стройплощадку. А под конец жизни он стал уже религиозным фанатиком, и единственное, что его могло отвлечь от строительства собора, это как раз христианские Таинства. Именно в их контексте он и окончил жизнь: поспешая на Исповедь, попал под трамвай. В бедно одетом покойнике далеко не сразу опознали главного архитектора Саграды Фамилии...
Разработка крипты Гуэля совпала с началом строительства собора Святого Семейства, благодаря этому постройки связывают схожие архитектурные решения. Например, оба проекта включают в себя ряд башен: однако в случае крипты они планировались приземленными и грузными, а башни Саграды Фамилии стали стройными и по-готически устремленными к небу.
В целом рекомендуется и тем, кто в Барселоне не был, но собирается. Я думаю, с некоторыми вещами можно разобраться на берегу, то есть в Москве, а в столице Каталонии — столько искушений: кому-то надо заказать трехэтажную вазу морских гадов в ресторане «7portes», кому-то разыскать штаб-квартиру Ману Чао, кому-то назначить свидание у ящерицы в парке Гуэль… В любом случае такого русскоязычного экскурсовода по Гауди, как Полина, в Барселоне еще поискать…
И что характерно: индивидуальный билет (450) там существенно дороже билета с экскурсией (300), хотя чаще бывает наоборот. В этом я вижу замысел кураторов выставки, который состоит в том, чтобы посетители получали максимальную пользу от посещения. Поэтому и нескольких приблудных индивидуалов из нашей экскурсионной группы также не изгоняли. Я исписал во время экскурсии 9 страниц в блокноте, но не имею времени и желания приводить тут свой конспект целиком. Сами приходите: время — до 10 сентября — еще есть.